Второй по величине, но первый по красоте каскад водопадов региона Малый Янискенгас и Большой Янискенгас, которые в простонародье еще называют «Оба-на» и «Маманя». Воды реки Кутсайоки обрушиваются с гранитного уступа в два приема, сначала на 15, а потом на 25 метров. Вода с ревом бьёт в каменную чашу, окруженную отвесными скалами, заволакивая все вокруг водяной пылью, беспрерывно висящей в воздухе и лишь иногда относимой в сторону порывом ветра. От того в солнечную погоду бесчисленные радуги перебрасывают свои мосты над бурлящим потоком, а в пасмурный день ущелье водопада выглядит неприступным и суровым прибежищем древних великанов, беспрерывно сотрясающих гранитную твердь. Земля вокруг действительно все время гудит, столь силен поток свободно низвергающейся воды. Вокруг водопада простирается суровая заполярная тайга со скальными выступами, болотами, ручьями, сбегающими к полноводной в любое время Кутсайоки. Огромную сопку, главенствующую над всем этим зачарованным краем, словно разорвал гигант, проложив путь для водного потока
Дорога к водопаду через тайгу, бесчисленные броды, очень крутые скальные склоны, болота с неверным дном. Вокруг дороги не тронутый заповедный мир с мхами, устилающими камни и свисающим с ветвей вековых сосен, круглыми лесными озерцами наполненными черной водой. Запах стланика и ягеля кружит голову, бесчисленные муравьи протоптали настоящие тропинки возле своих огромных муравейников, а глухари отказываются уходить с дороги. Встречаются медведи и олени, лисы и прочая таежная живность, ибо здесь территория федерального заказника, охота здесь запрещена и потому зверь непуган. С края каньона открывается потрясающе красивый вид на бескрайнее море тайги.
«Странствия — лучшее занятие в мире. Когда бродишь, — растёшь стремительно, и всё, что видел, откладывается даже на внешности. Людей, которые много ездили, я узнаю из тысячи. Скитания очищают, переплетают встречи, века, книги и любовь. Они роднят нас с небом. Если мы получили еще недоказанное счастье родиться, то надо хотя бы увидеть Землю.»
«Путешествия были, есть и будут. И через сто лет, и через двести, и через тысячу. Они изменятся — станут другими, только слово останется тем же. Ты уже не можешь быть, как Миклухо-Маклай или Седов. Сейчас не открывают материки или острова. Ты открываешь свою духовность.»